Мой Петербург

***

И сиреневый зимний рассвет

Задымил над моим Эрмитажем.

Нет потерь и усталости нет –

Всё исчезло в твоём эпатаже.

Ты мне что-то тогда провещал

Переделом твоих территорий:

Летний сад… и осенний вокзал…

Современная прошлость «Астории»…

И когда я тоскую о нас,

Я кружу над сиреневым Питером,

Пролетаю Фонтанку и Спас

И стучусь к тебе утренней литерой.

***

Я обожаю Питер ранним утром,

Когда мудреет сердце после ночи,

Когда Нева сверкает перламутром

И отпускать глаза никак не хочет.

Когда сирень таинственной вуали

Над Монферраном царственно ложится,

Когда глаза от ночи не устали

И узнавать свои пытались лица.

Когда под стрелку у Сенатской тусы

Заходит солнце в поворот со стажем,

Смолкают мнения, бои и вкусы,

Застыв в поклоне перед Эрмитажем.

***

Размытость времени и вялости ирисов

На дне фужера задавали тон

Моим душевным питерским эскизам,

Размазанным с дождями в унисон

***

И ангел Петропавловского шпиля,

И солнца свет, разбрызганный по водам,

И все мои непройденные мили,

И все, ещё не взятые высоты –

Всё то, что так люблю теплом сердечным

Без ожиданий и без всякой меры,

Мне дарит несказанную беспечность

И торжество любви твоей и веры!

Вечером на Неве лёд синего цвета.

Окна в Петропавловке зажгли…

Сизыми разводами облачность одета

И ковром свисает до земли.

Выткана над Троицким светом, фонарями

Шёлковая призрачность пурги.

Кованый чугун ложится вензелями

Царственной и зодчевой руки.

В этом полумраке мой февральский воздух

Оттепель поджала изнутри.

Утром птицы спели о своих морозах.

И не погасили фонари.

Вьюга

В нашем доме поселилась вьюга.

Залетела и сидит в преддверьи.

Будешь моей новою подругой?

Отнесёшь меня к Любви и Вере?

Что ты там сидишь на электричестве?

Я уже привыкла к сменам лампочек.

Заходите, вьюжное величество!

Пол помыт. Наденьте эти тапочки.

Вроде, грозно ты сначала выла

И пугала деток из предбанника.

Расскажу тебе, как я любила,

Завяжу тебе на гриве бантики.

Понеси меня пургой до Невского.

Покатай, прошу, на Медном Всаднике.

Позвеним сосульками – подвесками,

Попугаем поздних пьяных странников.

Разведём огонь, затопим печечку.

Ах, простите, ведь теперь камины…

Сядем, как подруги на крылечке,

Отогреем щеки, крылья, спины.

***

Послушай, полети к нему,

Скажи ему, как я тоскую!

И только Богу одному

Известно, как я негодую.

И в суматохе этих дней

Я не хочу проехать мимо

Моих счастливых декабрей

И не узнать, что я любима.

Послушай, полети к нему!

Стучи во все его оконца!

Открой ему его весну

И от меня подарок Солнца.

За провода не зацепись –

Они, как питерские связи.

Открой ему вторую жизнь,

Пока мы в первой не завязли.

***

Ни строчки не сложить. Январский дождик

Не согревает новогодний дом.

Заныло сердце – встроенный синоптик,

Мы вместе с домом ежимся вдвоем.

Не слышно хруста ветреной подруги.

И телефон спросонок ищет провода...

Ты передал ответ декабрьской вьюге?

А то она исчезла без следа.

Душа поджала скомканные крылья,

И без тебя никак не выйдет взмах!

Мне почему-то эти дни горчили

До привкуса полыни на губах...

Любовная лирика

***

Горящей спичкой пролетают годы,

Когда нам здесь даровано любить.

И сказано, что и большие воды

Любви божественной не могут погасить.

И если кто на выкуп с возмещением

Решается полцарства за Любовь,

Тот отвергается воистину с презреньем,

Не возвращаясь к этой доле вновь.

И образ твой, описанный стихами,

Как самый невесомый силуэт,

Сегодня надо мной поднимет знамя,

Любви, которой выше в жизни нет!

***

Скажите, Вы когда-нибудь любили?

Скажите, в Вашем доме плыл рассвет?

А голуби над головой кружили

Свой самый белый в мире менуэт?

Скажите, в Вашей спальне пела вьюга?

А Вы читали ей свои стихи?

А в каждом взгляде Вы искали друга

И брата, как лекарство от тоски?

А Вы когда-нибудь стояли на вокзале,

Вдыхая сложный запах поездов,

А Вам казалось, что Вы в тронном зале

Почти что задохнулись от духов?

Скажите, Вы когда-нибудь рыдали

Навзрыд от счастья горького с утра?

А душу на салфетках отдавали

Редакторам – ревнителям пера?

А Вы надеялись на Божью волю?

А в осень с листьями летали в свет?

А Вы благославляли свою долю,

Когда любовь предаст и больше нет надежд?

А Вы смиряли строгую гордыню,

Пытаясь одолеть свои пути?

А Вы любили так, что даже имя

Вам больно было вслух произнести?

И если Вам хоть чуточку знакома

Ошибок рябь моей шальной руки,

То, значит, это Вам, а не другому

Я написала все свои стихи.